Комик Дом ДеЛуиз (и пятёрка треф) занимался таким неприглядным делом в моём воображении: он выплюнул толстый комок слизи (девятка треф) на пышную белую гриву Альберта Энштейна (тройка бубнов) и нанёс удар ногой в пах папы Бенедикта 16 (шестёрка бубнов) Поведение Майкла Джексона (король червей) было странным даже для него. Он испражнялся (двойка треф) на бутерброд с сёмгой (король треф) и надувал своими газами (дама треф) воздушный шарик (шестёрка пик) Эта безвкусная сцена, которую мне даже неудобно описывать, объясняет, где я находился одним днём весной 2006 года. Справа от меня сидел чемпион США по силе памяти. Слева на меня смотрела телекамера. Сзади, где я не мог их видеть, были зрители и комментаторы. В моих ушах были затычки, на голову были надеты шумопротекторы. Мои глаза были закрыты. На столе передо мной лежали две перетасованные колоды карт. Сейчас судья нажмёт на секундомер, и у меня будет пять минут, чтобы запомнить порядок карт в них.На соревнованиях по силе памяти участникам надо было в течение 5 минут запомнить порядок карт в двух колодах.
Рассказ о том, как я оказался в финале чемпионата США по силе памяти, начинается в той же аудитории, на 19 этаже здания Кон Эдисон на Манхэттэне годом ранее. Я пришёл туда, чтобы написать короткую статью о соревнованиях людей, которые мне представлялись гигантами интеллекта. Однако участники оказались обычными на вид людьми, мужчинами и женщинами разных возрастов, по разному одетых. Они называли себя ментальными атлетами. Лучшие из них могли за несколько минут запомнить имена и фамилии дюжин незнакомых людей, тысячи случайных цифр меньше чем за час или выучить наизусть любую поэму, которую им давали. Я спросил одного из участников по имени Эд Кук, когда тот осознал, что он является выдающимся феноменом. "Я обыкновенный человек" - ответил тот. "У вас Фотографическая память?" "Её не существует. У нас у всех здесь обыкновенная память." Это плохо согласовалось с тем фактом, что он знал наизусть большие отрывки из поэмы "Потерянный рай". Чуть раньше я наблюдал, как он цитировал лист из 252 цифр без видимых усилий, как свой телефонный номер. "Даже средняя память очень сильна, если ей правильно пользоваться" сказал Эд Кук.
Сейчас мы имеем книги, компьютеры, фотографии, и целую инфраструктуру. помогающую нам хранить информацию. Но ещё недавно культура зависела от памяти людей. Тренированная память была не только полезным инструментом, но и фундаментальной чертой просвещённого ума. Считалось, что только путем запоминания идеи могли быть стать частью вашей души и их содержание усвоено вами.
Кук и другие "Ментальные атлеты", которых я встречал, настаивали, что любой может делать то, что они. Нужно только использовать техники, изобретенные ещё в древней Греции. Эти техники использовались не для того, чтобы запоминать ненужную информацию, такую как порядок карт в колоде, а для того, чтобы впечатать в мозг фундаментальные тексты и идеи. Я тоже решил попробовать тренировать память. Кук вызвался быть моим консультантом и тренером. Запоминание должно было стать частью моей обыденной жизни.
В 2003 году журнал "Nature" написал об исследовании, которое было проведено над восемью людьми, которые показали наилучшие результаты на мировом чемпионате по силе памяти. Цель исследования была выяснить, отличаются ли их мозги от мозгов обыкновенных людей. или же они просто эффективнее используют способности, присущие всем нам. Испытуемых поместили в томографы и попросили запомнить трехзначные числа, чёрно-белые фотографии лиц людей и фотографии снежинок в увеличенном виде, пока их сканировали. Результат исследования удивил: не только мозги ментальных атлетов были анатомически неотличимы от мозгов контрольных испытуемых, но и в каждом тесте общих умственных способностей они показали средние результаты. Когда Эд Кук говорил, что он средний человек со средней памятью, это не было ложной скромностью. Была, однако, одна разница между мозгами ментальных атлетов и контрольных испытуемых. Когда испытуемые выполняли данные им задания, у ментальных атлетов были сильнее возбуждены участки мозга, которые обеспечивают пространственную ориентацию. Казалось бы, так не должно быть. Почему задействованы эти участки, когда человек пытается запомнить трёхзначные цифры?
Ответ на это даёт открытие, якобы сделанное поэтом Симонидесом из Цеоса в 5 столетии до нашей эры. Он был гостем на пире, когда обвалилось здание, в котором проходил праздник, и единственный остался в живых. Впоследствии его спросили, кто находился на пиру, и он закрыл глаза и представил в своём воображении обвалившееся здание и, к своему удивлению , вспомнил, где находился каждый из гостей. Хотя он и не делал сознательного усилия, чтобы запомнить это, информация сохранилась в его памяти. После этого случая Симонидес якобы изобрёл технику запоминания. Он понял, что если бы он представил в здании не погибших гостей, а, скажем греческих драматургов в порядке даты их рождения, или слова из поэмы, или дела, которые надо сделать за день, то он бы это тоже запомнил. Он догадался, что всё что угодно можно впечатать в память и сохранять в ней в хорошем порядке, представляя в своём воображении здание и наполняя его образами того, что нужно запомнить. Такое воображаемое строение можно в будущем в любое время посетить и вспомнить то , что надо. Позднее такие здания стали называть "дворцами памяти".
Почти все техники и трюки, которыми пользуются современные мнемонисты, были описаны уже в "Rhetorica ad Herennium" - коротком учебнике по риторике, написаном на латыни между 86 и 82 годами до нашей эры. Техники, описанные в этой работе, широко практиковались в древнем и средневековом мире. Тренировка памяти считалась основой классического гуманитарного образования, наравне с грамматикой, логикой и риторикой. Студентов учили не только тому, что надо запомнить, но и как запоминать.
Сейчас, когда мы живём под потоком печатных слов (больше миллиона книг было издано в прошлом году), нам трудно представить, как люди читали во времена Гутенберга, когда книга была редким и дорогим предметом, требующим месяцев работы переписчика. Сейчас мы записываем , чтобы не надо было запоминать, но в средние века к книгам относились не только как к заменителям , но и как к помощникам памяти. Ещё в 14 веке, многие книги существовали только в нескольких дюжинах экземпляров. Их приковывали цепями в библиотеках. Если библиотека имела сотню книг, она считалась богатой. Для учёного тех времён велика была вероятность, что он не сможет прочитать книгу больше одного раза, поэтому было очень важно запомнить прочитанное.
Внимание - предпосылка запоминания. Если вы хотите использовать "дворец памяти" для постоянного хранения, вам придётся периодически проводить "прогулки" по нему, чтобы образы не стерлись. Мнемонисты намеренно очищают свои дворцы после соревнований, чтобы использовать их снова и снова. "Rhetorica ad Herennium" подчеркивает значение внимания, делая различие между естественной памятью и искусственной памятью. Естественная память встроена в наш мозг, она рождается одновременно с мыслью. Искусственная память усилена тренировкой и дисциплиной. Другими словами, естественная память- это "железо" , с которым вы родились. Искусственная память -это программное обеспечение, которое на нём работает.
В основе большинства техник запоминания лежит принцип, что мы не можем запоминать разные виды информации одинаково хорошо. Нашим предкам не нужно было запоминать множество телефонных номеров или имена всех гостей на вечеринке. Что им надо было помнить - это где найти еду и другие ресурсы, дорогу домой , какие растения сьедобные, а какие ядовитые. Вероятно поэтому у нас сравнительно хорошая пространственная и визуалная память.
В знаменитом эксперименте, проведенном в семидесятые годы, исследователи предъявляли испытуемым 10 000 картинок по пять секунд каждую.(чтобы показать все картинки, потребовалось пять дней.) Впоследствии, когда испытуемым показали пары картинок, одну, которую они уже видели и другую, которую нет, выяснилось, что они запомнили 80% картинок. Мы в повседневной жизни жалуемся, что забываем то ключи, то имя, но мы забываем, насколько редко мы забываем. Суть техник запоминания, описанных в "Rhetorica ad Herennium" состоит в том, чтобы преобразовать содержимое памяти из формы, которую трудно запомнить, в форму , которую наш мозг может запомнить хорошо. Учебник советует создавать запоминающиеся образы для ваших дворцов: чем смешнее, чем нелепее, тем лучше. " Когда мы в обыденной жизни видим обыкновенные и банальные вещи, мы обычно их не запоминаем. Но когда мы видим или слышим нечто гнусное, необычное, выдающееся, невероятное или смешное, это мы надолго запоминаем." Что отличает великого мнемониста, как я узнал, это способность создавать яркие образы "на лету", рисовать в своём воображении сцену столь необычную, что её невозможно забыть. И делать это быстро. Многие современные мнемонисты утверждают, что обязаны своим мастерством скорее воображению, чем памяти. Например, одна из намболее популярных техник запоминания карт в колоде состоит в том. чтобы ассоциировать каждую карту с образом знаменитости , делающей нечто нелепое и, следовательно , запоминающееся над обычным объектом. Когда нужно запомнить порядок карт в колоде, эти заранее запомненные образы перетасовываются и рекомбинируются, чтобы построить из них в воображении новые и незабываемые сцены. Используя эту технику, Эд Кук показал мне, как колода может быть быстро преобразована в комически сюрреалистичный и незабываемый дворец памяти.
Но ментальные атлеты не только используют древние методы. В этом спорте идёт своёго рода гонка вооружений. Каждый год кто-нибудь изобретает более совершенную технику, позволяющую запоминать больше за меньшее время, заставляя остальных подтягиваться. Например, Кук недавно придумал способ превращать любое число от 0 до 999.999.999 в уникальный образ, который можно поместить в дворец памяти. Дворцы памяти не обязательно должны быть дворцами или вообще зданиями. Они могут быть маршрутами через город или знаками зодиака или мифическими существами. Они могут быть маленькими или большими, внутри зданий или на улице, реальными или воображаемыми, важно, чтоб они были хорошо знакомыми. Один чемпион памяти использует роскошные дома из архитектурных журналов для хранения своих воспоминаний. Другой использовал части своего тела, чтобы запомнить англо-китайский словарь , содержащий 57.000 слов.
В 15 веке итальянский юрист по имени Пётр из Равены пользовался тысячами дворцов памяти. чтобы хранить цитаты по всем важным темам в алфавитном порядке. Когда ему нужна была информация на какую-то тему, он "шёл" в нужную комнату и брал её оттуда. "Когда я отправился в путешествие по городам Италии, я могу сказать, что я нёс всё своё имущество с собой" писал он.
Когда я решил тренировать свою память, я сперва стал читать научную литературу на эту тему. одно имя мне часто встречалось -профессор Эрикссон. Эрикссон предложил теорию, объясняющую, как и почему нашу память можно улучшить. Он провёл считающийся сейчас классическим эксперимент. Испытуемый студент за плату по нескольку часов в неделю старался запомнить как можно больше чисел, которые ему читали по одному в секунду. В начале эксперимента он мог удерживать в голове только семь цифр. Когда эксперимент закончился через два года , заняв в сумме 250 часов, испытуемый увеличил свою способность запоминать в десять раз.
Я позвонил Эрикссону и сказал, что хочу тренировать память, он сказал, что хочет сделать меня объектом исследования. Мы заключили сделку. Я буду отчитываться перед профессором о своей работе над памятью, а он и его аспиранты и студенты будут эту информацию анализировать и давать мне рекомендации, как тренироваться эффективнее. Эрикссон посоветовал мне думать об улучшении памяти так же, как о работе над любым другим навыком, таким например, как игра на музыкальном инструменте. Моим первым заданием было "собирать архитектуру". Прежде чем начать всерьёз тренировать память, мне нужен был запас "дворцов". Я посещал дома старых друзей, Я ходил по музеям и строил новые, фантастические здания в своём воображении. Затем я разрезал каждое здание на куски для хранения своих воспоминаний.
Кук заставлял меня соблюдать жёсткий режим тренировок. Каждое утро я сидел за столом 10-15 минут и заучивал поэму или имена в старом календаре. Вместо того. чтобы читать в метро журнал или книгу, я заучивал лист со случайными числами или порядок карт в колоде. Во время прогулок я старался запоминать номера машин, таблички с именами. Я заучивал списки покупок. Когда кто-то давал мне свой телефонный номер. я помещал его в особый дворец. В течение нескольких месяцев я постоил целый город из дворцов памяти и наполнил его странными и яркими картинами. Эрикссон следил за моими успехами. Когда я застревал, я звонил ему и спрашивал совета, и он неизменно советовал мне прочесть какую-нибудь журнальную статью, которая должна была объяснить мне мои недостатки.
Вскоре после начала тренировок моя память перестала улучшаться. Сколько я ни тренировался, я не мог запоминать карты быстрее, чем одну за 10 секунд. Я застрял в колее, и не мог понять, почему. "График затрачиваемого мною на запоминание времени перешёл на ровный участок, плато" (hit a plateau) жаловался я. "Советую тебе почитать литературу по скоростному печатанию" ответил он. Когда люди начинают печатать на клавиатуре, они быстро совершенствуются в этом, пока наконец пальцы не начинают двигаться без усилий и процесс не становится почти автоматическим. На этом этапе мастерство большинства людей перестаёт улучшаться. Они достигли плато. Это кажется странным. Нам всегда говорили. что практика ведёт к совершенству, но многие люди проводят за клавиатурой по многу часов в день. Почему их мастерство не растёт со временем?
В 60-е годы психологи Фиттс и Познер попытались ответить на этот вопрос. Они описали три фазы формирования навыка. Во время первой фазы, так называемой когнитивной, мы изучаем задачу и ищем пути её эффективного решения. Во время второй, ассоциативной фазы мы выполняем задачу более эффективно, она требует уже меньшей концентрации, мы делаем меньше грубых ошибок. Наконец, мы достигаем автономной фазы, когда у нас всё получается так, как надо и мы в основном работаем "на автопилоте". Это, в общем, хорошо. Чем меньше внимания требуют от нас рутинные задачи обычной жизни, тем больше мы можем концентрироваться на том, что действительно важно. Этот переход между фазами можно видеть при помощи томографа у субъектов, когда у них формируется навык. Части мозга, ответственные за сознательное мышление, становятся менее активными, в место них активизируются другие части мозга. Можете назвать это плато хорошего результата.(O.Q. plateau) Психологи раньше считали "плато хорошего результата" высшей границей человеческой способности.
Но Эрикссон и его коллеги доказывали снова и снова, что, если человек прилагает правильные усилия, эту границу можно преодолеть. Они считают, что причиной плато хорошего результата являются не наши внутренние ограничения, а то, что мы считаем приемлемым результатом. Они обнаружили, что люди, добившиеся наивысших достижений, обычно следуют одной генеральной линии. Они находят стратегию, чтобы выйти из автономной фазы, делая три вещи: концентрируясь на технике, оставаясь ориентированными на цель и получая немедленное подкрепление, обратную связь в зависимости от уровня результата. Музыканты-любители, например склонны во время занятий музыкой просто играть, в то время как профессионалы занимаются утомительными упражнениями или концентрируются на самых трудных частях произведения. Аналогично, лучшие фигуристы больше практикуются в прыжках, которые у них не очень хорошо получаютя, а средние фигуристы больше занимаются прыжками, которые они уже освоили. Другими словами, просто практики недостаточно. Чтобы совершенствоваться, мы должны постоянно стараться преодолеть границы наших возможностей и обращать внимание на то, что и почему у нас не получается. При печатании на клавиатуре сравнительно легко преодолеть плато хорошего результата. Психологи обнаружили, что самый эффективный метод - это заставить себя печатать на 10-20 процентов быстрее обычного темпа и позволить себе делать ошибки. Только наблюдая, как вы делаете ошибки, вы можете определить барьеры, которые вас замедляют и постараться их преодолеть. Эрикссон предложил сделать то же самое с картами. Он велел мне найти метроном стараться запомнить карту после каждого стука. Когда я определил максимальную частоту, при которой у меня это получается, он приказал мне настроить метроном на 10 - 20 процентов быстрее и тренироваться на этой частоте, пока не перестану делать ошибки. Когда какая-либо карта плохо запоминалась, я должен был отметить её и подумать, почему у меня с ней проблемы. Техника сработала, и через пару дней я преодолел "плато хорошего результата" и время запоминания карты снова стало постепенно уменьшаться. Вскоре я мог запоминать целые колоды за несколько минут. Главное, что отличает лучших мнемонистов от средних - это то, что они подходят к своему делу как к науке. Они выдвигают гипотезы о своих ограничениях, они проводят эксперименты и собирают данные. "Это как будто ты разрабатываешь технологию или работаешь над научной теорией" сказал мне Анди Белл, трехкратный чемпион мира. "Ты должен анализировать, что ты делаешь".
Что началось как упражнение в журналистике, превратилось в одержимость. Правда, то, на что я надеялся вначале, не случилось: эти техники не улучшили мою повседневную память ("железо", по книге "Rhetorica ad Herennium"). Я по прежнему терял ключи от машины. Я не стал ходячим фонтаном поэзии. Хотя я мог затолкать в дворцы памяти более 30 цифр в минуту, я редко запоминал телефоны нужных мне людей. Проще было забить их в телефон. Техники работали. но я ими не пользовался. Зачем возиться, если есть бумага, компьютер и сотовый телефон?
Большинство национальных соревнований по силе памяти, будь то в Бангкоке, Мельбурне или Гамбурге представляют собой ментальное десятиборье. Десять изнурительных дисциплин испытывают память участников, каждая немного по своему. Участники должны запомнить неопубликованную поэму в несколько страниц, страницы случайных слов (рекорд: 280 за 15 минут), листы двоичных цифр (рекорд: 4.140 за 30 минут), перетасованные колоды карт, список исторических дат и имена и лица как можно большего числа незнакомых людей. Некоторые дисциприны, называемые скоростными, проверяют, сколько соревнующиеся могут запомнить за пять минут (рекорд: 480 цифр). Две марафонские дисциплины проверяют, сколько колод карт и случайных цифр участники могут запомнить за час (рекорд: 2.080 цифр и 28 колод) .В самом захватывающем соревновании участники пытаются запомнить порядок карт в одной колоде как можно быстрей.
И вот наступил день соревнований. Главный арбитр крикнул: Начали! Судья нажал на секундомер. и я начал просматривать колоду так быстро, как мог, снимая по три карты сверху и беря их в правую руку. Я помещал образы карт в дворец памяти, который я знал лучше всех прочих, на основе дома, в котором я вырос. Около входной двери Удивительный Халк ехал на велосипеде, который не двигался. Две огромные серьги свисали с мочек его ушей (тройка треф, девятка бубен, валет пик). Рядом с зеркалом около основания лестницы Терри Брэдшоу балансировал на инвалидной коляске(семёрка червей, девятка бубнов, восьмёрка червей), а прямо за ним крошечный жокей с сомбреро выпрыгнул из самолёта с зонтиком (семёрка пик, восьмёрка бубен, четвёрка треф). В коридоре я увидел окровавленного Джерри Сейнфелда, распластанного на капоте Ламборджини (пятёрка червей, туз бубен, валет червей), а около двери в спальню моих родителей я увидел себя, идущего, как лунатик, с Энштейном (четвёрка пик, король червей, тройка бубен).
Искусство скоростного запоминания карт состоит в нахождении правильного баланса между быстротой перебирания карт и формированием чётких образов. Вам нужно достаточно долго смотреть на карты, чтобы вы могли их впоследствии вспомнить, но не терять драгоценное время на представление слишком колоритных картинок. Когда я положил руки на стол, чтобы остановить секундомер, я знал, что я нашёл правильный баланс.
Судья с часами сказала мне время: одна минута 40 секунд - не только мой личный рекорд, но и рекорд США. Я закрыл глаза и выругался. Возможно, я сделал нечто, хотя это нечто, может быть, бесполезное и тривиальное, лучше всех в стране. (Если сравнить мой результат с мировым рекордом, который составляет 21.9 секунд, он конечно, выглядит посредственным).
Слух о моём времен прошёл по помещению, вокруг меня стала собираться публика, камеры нацелились на меня. Судья дал мне вторую нетасованную колоду. Моя задача теперь была так собрать колоду, чтоб она соответствовала той, которую я запомнил. Я разложил карты веером, глубоко вздохнул и снова прошёлся по своему дворцу. Я увидел все образы там. где я их оставил, кроме одного. Он должен был быть в душе, весь мокрый, но я видел только бежевые кафельные плитки. "Я не вижу его", прошептал я про себя яростно. "Я не вижу его". Я пробежал через все свои образы так быстро, как мог. Может, я забыл щёголя в цилиндре? Памелу Андерсон на дыбе? Армию сикхов в тюрбанах? Нет, нет. Я стал раскладывать карты по столу. Первым я положил Халка на велосипеде. Рядом с нам я поместил Терри Брэдшоу на инвалидной коляске. Когда пять минут, данных мне, чтобы вспомнить карты, уже истекали, у меня оставалось три карты. Это были три карты, исчезнувшие из душа: король бубен, четвёрка червей и семёрка треф. Билл Клинтон, копулирующий с баскетбольным мячом. Как я мог это пропустить?
Ко мне приблизилась телевизионная камера. Судья стал проверять порядок карт. Всё совпало. Я был чемпион и рекордсмен Америки. Мальчик подошёл ко мне и попросил автограф.
От автора сайта: Замечательная статья! Самой ценной в ней мне представляется мысль о "плато хорошего результата", что его можно и нужно преодолевать. Однако собираетесь ли вы осваивать технику "дворцов памяти?" Если да, то для чего она вам? Вы собираетесь стать профессиональным мнемонистом, показывать фокусы, участвовать в соревнованиях? Или вы учитесь, вам нужно быстро усваивать большое количество материала, сдавать экзамены и зачёты, и вы надеетесь, что мнемотехника вам поможет? Возможно. Однако: сам Джошуа Фоер признаётся, что в обыденной жизни своими навыками пользуется мало. Мнемотехника хороша для для запоминания "точной" информации (цифр, фраз, цитат, формул), которая легко сохраняется на искусственных носителях (в справочниках, записных книжках, на жёстких дисках). Однако было бы нелепо запоминать наизусть книгу, чтобы запомнить её смысл. И если вы не понимаете материал, мнемотехника вам понять его не поможет, так же, как и зубрёжка. Я предлагаю вам ознакомиться с моими методиками, которые помогают мне глубоко понять материал .
